Год 988 (1580-81)
editВесной этого года Мустафа-паша сардар оставил зимние квартиры Эрзерума, прибыл в крепость Каре и занялся восстановлением здешней цитадели. [238]
Когда до славного слуха султана Мурад-хана дошли известия о захвате кызылбашами Ширванского вилайета, о бегстве 'Усман-паши в Дамур-Капу, о захвате [в плен] 'Адил-Гирея татар[ского], он сместил Мустафа-пашу с поста сардара и передал ту высокую должность третьему везиру — Синан-паше.
В этом же году в соответствии с божественным предопределением ударом ножа был убит неизвестным и удостоился мученической смерти великий везир Мухаммад-паша Буснави — в [правление] рода 'Усмана не найдется подобного ему великого везира. Около пятнадцати лет он был полновластным везиром при султане Сулайман-хане и исполнял обязанности везира при султане Салим-хане на протяжении (всей его] жизни. Шах Тахмасб называл его приемным отцом (Букв. «заменяющим ему отца»).
В этом же году 1 раби' ал-аввала правитель Герата 'Али-Кули-хан б. Султан Хусайн-бек б. Дурмиш-хан шамлу и правитель Хвафа и Бахарза Муршид-Кули-хан б. Йаган-Шах-Кули уетаджлу стали бунтовать против шаха Султан Мухаммада. В самый счастливый час и в благоприятнейший из моментов (Букв. «из времен») они назначили направление сына шаха Султан Мухаммада, 'Аббас-мирзу, которому еще было десять лет, и хотели силой заставить себе покориться эмиров и правителей /261/ остальных городов Хорасана.
В первую очередь они двинули войско на правителя Мешхеда Муртаза-Кули-хана Парнака, и в местечке Тарк, в двух фарсахах от города, между ними завязалась ожесточеннейшая битва. Муртаза-Кули-хан бежал и укрылся в Мешхедской крепости. 'Али-Кули-хан четыре месяца стоял (Букв. «сидел») у Мешхеда и возвратился в конце концов в Герат, не достигнув желаемого.
В конце этого года мать Султан Хамза-мирзы направила часть кызылбашского войска во главе с Шахрух-ханом мухрдаром против правителя Мазандерана эмира Мурада, чтобы отомстить за своего отца эмира 'Абдаллаха. Тот отряд схватил эмира Мурада и доставил в Казвин. [Мать Султан Хамза-мирзы] приказала его убить, мстя за смерть отца, а управление Мазандераном передала своему брату — эмиру 'Абд...
Кызылбашские эмиры испугались могущества той хатун и стали обдумывать, как ее устранить. Под конец они решили приписать ей любовную связь с 'Адил-Гирей-ханом татар[ским] и обоих убить. По наущению великих эмиров отряд кровожадных кызылбашей проник в покои падишахского дворца. Ту праведную госпожу, протянувшую было руку к поясу [своего] [239] жалкого супруга, они силой вытащили [из дворца] и убили. Сутки она была брошена нагой в степи среди простонародья, и никто ее не хоронил. 'Адил-Гирея и сто человек из сыновей татарских эмиров и благородных убили и повергли во прах уничтожения.
Год 989 (1581)
editВ начале /262/ этого года Синан-паша сардар прибыл в Эрзерум, а шах Султан Мухаммад направился из Казвина на летние кочевья Аррана, чтобы оказать ему отпор. В Эрзерум к Синан-паше он послал для заключения перемирия Шах-Кули-султана зулкадра б. Табат-агу и Максуд-агу тамгами. По прибытии посланцев к [османскому] полководцу порешили на том, что сардар возвратится в Стамбул, а шах Султан Мухаммад — в Казвин и направит к султанскому двору наделенного полномочиями посланника с поздравлением [по случаю] Свадьбы счастливого шахзаде, дабы благодаря посредничеству сардара между государями воцарился мир и благоразумие.
Как было решено, Синан-паша возвратился к [государеву] порогу, а шах Султан Мухаммад направил посланником ко двору султана Ибрахим-хана туркимана с дарами и приношениями. Султан Мурад-хан на перемирие не согласился, сместил Синан-пашу с поста великого везира и сардара победоносных армий, а Ибрахим-бека держал в заточении.
Тоже в месяце раби' ал-ахире этого года 'Али-Кули-хан шамлу снова начал военные действия и с большим отрядом пошел на правителя Нишапура Дарвиш Мухаммад-султана румлу. Он весьма разрушил и опустошил ту область, но ничего не добился и возвратился в Герат.
В конце этого же года султан Мурад-хан решил устроить празднество [по случаю] обрезания счастливого шахзаде Султан Мухаммад-хана, [как это] принято по закону и обычаю государей рода 'Усмана. Во [все] концы и уголки богом хранимых владений он разослал чаушей и капуджи собрать все необходимое для празднества и созвать эмиров и вельмож
Год 990 (1582) /263/
editВ начале этого года, когда собрались амир ал-умара', эмиры и знать, несравненный государь повелел подготовить все необходимое для празднества и украсить не знающий смут город, чтобы место для праздничного собрания приготовили во дворце Ибрахим-паши, западнее конного ристалища. Мастера-ремесленники [240] и изобретатели с помощью редкостных европейских тканей и семицветной парчи превратили городские улицы и базар в [предмет] зависти китайского храма идолопоклонников и вечного рая. Туда направились великие везиры и уважаемые беглербеги, и государь, достойный короны и трона Османской династии, пожаловал в то раю подобное место. Около двух месяцев ежедневно с группой избранных раю подобного двора он останавливался в апартаментах, на вид диковинных и чудесных, которые готовили для пребывания августейшей [особы]. Везиры, эмиры и вельможи — каждый построил возле конного ристалища помещение и апартаменты, [там] остановились и созерцали диковинки, [изготовленные] мастерами-ремесленниками.
Искусные ремесленники и [исполненные] благих помыслов мастера выставили на обозрение образцы прекрасных работ и ряды замечательных изделий — язык не в силах рассказать о них, а рука не в состоянии описать. Так, мастера-цветочники составили пять гирлянд — каждую собирали по два года, и каждая была с дерево — чинар или кипарис. Они собрали их из всевозможных цветов и фруктов, душистых трав и гиацинта, так что тысячеглазый небесный свод не отрывал очей от созерцания такой [красы]. Упоминается устной молвой и отмечено в счетных книгах (Букв. «в тетрадях счетоводов») /264/, что на каждую гирлянду пошло 3 тысячи флоринов. Небольших гирлянд, как обычно, было более пятисот-шестисот.
Около 30 тысяч золотых израсходовали на сладости и мастерство кондитеров-виртуозов (В тексте: «на мастерство сахарного шутовства»). Чрезвычайно продуманно и картинно августейшему взору представили всевозможных животных, зверей и птиц: птиц и рыб — от каждого вида по 10— 12 особей, из травоядных — боевых баранов и овец, птиц, похожих на любое животное, а также диких зверей — львов и леопардов. Пред таким мастерством ум охватывало смятение, как [при виде] любимого лица, очи проницательных уподобились при созерцании бездыханному телу.
В эти два месяца потратили 60 тысяч золотых на фейерверки (Букв. «на материалы пиротехников и изготовителей фейерверков») — с начала вечера до полуночи к коловратным небесам поднимались языки пламени, нарушая движение странников-звезд. По этому можно представить остальные расходы.
Каждое сословие сообразно своим занятиям выставляло на обозрение нечто редкостное и диковинное. Ежедневно на собраниях пирующих бывало много красавиц, прелестниц, певцов. [241] Чарующими сердце мелодиями и животворными напевами они умножали радость юноши и старца. Стар и млад, могучий и слабый наслаждались и благоденствовали. Стихотворение:
Периликие кумиры-музыканты То на чудесном спае, то голосом
Исполняли мелодию радости и услады, Умножая веселье пирующих.
В те счастливые дни чашнагиры порога с великолепием небес постоянно /265/ были заняты приготовлением столов, уставленных яствами,— таких же многочисленных, как звезды на лазурном своде. Из диковинок [упомянем, что] в Стамбул на праздничное жаркое с [расстояния] в двенадцать дней пути пригнали 15 тысяч гусей, подковав их на манер четвероногих. От изобилия изысканных яств и прозрачных напитков не стало голода во всем мире.
По окончании празднества и угощения преисполненный радости государь вознес прибежище мира шахзаде до управления Манисой, что служит резиденцией старшему из царевичей рода 'Усмана и оплотом могущества той достославной семьи, и [туда] направил.
Когда наидостойнейший помысел и сиятельный солнцеподоб-ный правосудный разум освободился от забот, [связанных] с празднеством [в честь] высокородного шахзаде, лучи (монаршего] помышления устремились на упорядочение дел царства. Он отправил на кораблях Черным морем (В тексте: «дарйа-йи Кулзум») в сторону Кафы амир ал-умара Сиваса Хайдар-пашу черкеса и около 15 тысяч конников и пеших из янычар, корпуса оруженосцев и отряда румелийских сипахи на помощь 'Усман-паше в Ширван. Амир ал-умара' Диарбекира Мухаммад-паше Буснави он поручил привезти казну и сокровища Тифлисской крепости.
Сима'ун Гурджи с кызылбашскими эмирами, в частности с Тукмак-ханом устаджлу и Имам-Кули-Султаном каджаром, преградили им путь и отобрали у них сорок харваров золота и другие запасы и необходимые [резервы] крепости [Тифлиса], что составляло около 2 тысяч харваров. В тех сражениях погибло много народа.
Беглербеги, полагая, что виноват в поражении Мустафа-паша, сын амир ал-умара' Чилдыра Кваркваре, который руководил замыкающими [отрядами] войска, что он допустил нерадивость /266/ и небрежность и кызылбаши отважились на такое дело [242] по его подстрекательству, решили задержать его и отослать к государеву, двору — [там] его за проступки накажут. Беглербеги вызвали Мустафа-пашу и хотели его схватить. Он же, зная об их коварных замыслах, с отрядом сопровождавших его грузинских азнауров, протянул (Букв. «извлек») десницу отваги из рукава мужества. Ударом меча были ранены Мухаммад-паша сардар и Мухаммад-паша Хадим, амир ал-умара' Диарбекира. [Затем Мустафа-паша с помощью азнауров убил старосту амир-ал-умара' Эрзерума Мухаммад-паши, который было ухватился за его пояс, желая задержать, сам с несколькими мулазимами тотчас вскочил на коня и оставил то поле брани.
В этом же году 'Али-Кули-хан с величайшей торжественностью и триумфом выехал с 'Аббас-мирзой из стольного города Герата, желая покорить некоторые города Хорасана. Когда он дошел до границ Себзевара, шах Султан Мухаммад вместе со своим старшим сыном Султан Хамза-мирзой без промедления пошел на него из Казвина. Между ними оставалось три стоянки, когда 'Али-Кули-хан, узнав [о выступлении шаха], пустился в бегство. Муршид-Кули-хана он оставил в крепости Турбат-и Заве, а сам до ворот Герата нигде не отпустил поводьев.
В середине месяца шаввала упомянутого года шах Султан Мухаммад подошел к крепости Турбат и немедленно начал осаду. Поскольку солнце находилось в восемнадцатом градусе [созвездия] Стрельца, [государь] решил остаться там на зиму и обратил (свои] старания на покорение крепости. Однако, поскольку кызылбашские племена /267/ не были сторонниками завоевания крепости и захвата Муршид-Кули-хана, из тех усилий и стараний ничего не вышло.
Год 991 (1583)
editВ середине месяца раби' ал-ахира этого года, когда солнце находилось в первом градусе [созвездия] Тельца, шах Султан Мухаммад, следуя совету и усмотрению везира Мирза Салмана, оставил крепость Турбат, пожелал возвратиться и направиться в Ирак и возвестил на весь разноцветный [небесный], свод [о намерении] совершить паломничество к гробнице [Имам] Ризы — [да пребудет] приветствие [господне] над ним! После первой стоянки в пути он повернул поводья [своих] намерений в сторону Герата и неожиданно напал на 'Аббас-мирзу и 'Али-Кули-хана, которые тогда находились между Рабат-и Шах Малик и местечком Кусуйе. [243]
За одну ночь они прошли путь в восемнадцать фарсахов, и в понедельник ранним утром 18-го [дня] упомянутого месяца у прохода Сарпул караульные шахской армии неожиданно накинулись на передовые посты врага, возглавляемые Хаджжи Кутвалом. После недолгой борьбы Хаджжи Кутвал с товарищами были захвачены в плен, а оставшиеся в живых неудержимо (Букв. «с порванными поводьями и сломанным седлом») бежали к лагерю 'Али-Кули-хана. Те тоже растерялись и, не отваживаясь на битву и сражение, обратились в бегство.
Армия Султан Мухаммада пустилась вслед за 'Али-Кули-ханом и племенем шамлу. Более 3 тысяч человек были убиты, некоторых захватили в плен. 'Али-Кули-хан и 'Аббас-мирза, полуживые, спаслись из тех кровавых побоищ и укрылись внутри города и крепости.
На следующий день утром, когда властелин востока торжественно и величаво (Букв. «с сотней тысяч величий и торжеств») извлек из ножен /268/ кровожадный меч, обратив в бегство злосчастное небесное воинство, и сиянием рассыпающего золото меча окрасил поверхность Вселенной в цвет крови, доблестная армия Ирака подошла к городу Герату и остановилась в здешних садах и огородах. Шах Султан Мухаммад прибыл вслед за ними, превратил медресе Султан Хусайн-мирзы в резиденцию августейшей свиты и дал приказ осадить город, как было [и] с крепостью Турбат. [Но] кызылбаши там таких усилий, как у крепости Турбат, не приложили. Каждый предавался удовольствиям и наслаждениям, пиршествам и беседам, к чему располагает климат той страны. Словам [государя] они не придали значения.
Везир Мирза Салман, неоднократно наблюдавший такую беспечность кызылбашей, решил убить несколько человек из их эмиров и вельмож, дабы заставить подчиняться шахским приказам и государевым повелениям. Кызылбаши узнали о его замысле и сговорились его убить. Однажды; когда Мирза Салман шел через Хийабан в баню, [что находилась] в Газургахе, Йусуф-бек афшар б. Кули-бек курчи-баши в паланкине поджидал его по дороге (Букв. «перехватил его путь»), собираясь убить. Один из друзей известил [Мирза Салмана] об этом, тот изменил путь и в полном смятении укрылся в государевой резиденции. Кызылбашские эмиры и знать бросились за ним вслед. При полном вооружении и снаряжении, пешими и на конях они окружили резиденцию, требуя Мирза Салмана. Сколько шах Султан Мухаммад и [244] Хамза-мирза, который тогда хотел посватать его (Мирза Салмана) дочь, ни просили оставить его в покое, ничего не вышло.
Кули-бек /269/ курчи, виновник этой смуты, приблизился к шаху Султан Мухаммаду и его сыну и сказал: «Если вы откажетесь его выдать, это нанесет большой ущерб столпам вашей державы. Сейчас разумнее поручить его мне. Я продержу его у себя, пока не улягутся смута и волнения». Мирза Салмана вывели из дворцовых покоев и ему препоручили. Через два дня в Баг-и Заган на него снова, [наподобие] ворон и собак, напали кызылбашские смутьяны и его убили. [Мирза Салман], когда его убивали, произнес экспромтом такой бейт. Стихотворение:
Чтобы убить нас, столько суеты к чему? Мы уже убиты любовью, а суета к чему?
Общеизвестны и многие другие стихотворения того добродетельного везира. Это был муж одаренный во всех областях, украшенный в убранство мудрости и достоинства. Эти два бейта тоже отнесены к его стихам. Стихотворение:
Снова от возлюбленной приходит весть о свидании, Сердце трепещет в ожидании любимой.
Не плачь, Салман, если испытал из-за нее горе, — Если ты влюблен, тебе предстоит испытать много горя.
Словом, после убийства Мирза Салмана шах Султан Мухам-мад и Хамза-мирза сорок дней оставались в Герате, превратив здешние сады в поля, а дворцы — в обиталища ворон. Вечером 15-го [дня] славного ша'бана упомянутого года они заключили с 'Али-Кули-ханом и 'Аббас-мирзой временное перемирие (Букв. «волчий мир») и оставили предместья Герата. Они вознесли знамя отбытия в направлении Ирака и даже забили в барабаны отправления.
[Шах], достигнув пределов Себзевара, услышал, что Хусайн-бек б. Сундук курчи-баши афшар, которому принадлежало управление теми [округами], /270/ убрал голову из ошейника повиновения и засел в крепости Себзевара. Шах Султан Мухаммад поручил Мирза Хамзе взять крепость. Мирза Хамза немедленно начал осаду, и через день кызылбаши овладели крепостью. Хусайн-бека [245] и [его] сторонников убили, а управление Мешхедом препоручили Салман-мирзе, внуку 'Абдаллах-хана устаджлу, чьей матерью была дочь шаха Тахмасба. Его наставником и кетхуда назначили Шах-Кули-бека Карынджа-оглы 399 и возвратились в Казвин.
В отсутствие шаха Султан Мухаммада Муршид-Кули-хан выступил против Салман-мирзы и Карынджа-оглы. Те, будучи не в силах оказать сопротивление, покинули Мешхед и бежали. Муршид-Кули-хан завладел Мешхедом без сражения и кровопролития.
В этом же году султан Мурад-хан удостоил Сийавуш-пашу славной должности великого везира, а во главе войска для похода в области персов поставил второго везира — Фархад-пашу. Фархад-паша с войсками, (напоминавшими] ревущее море, выступил из Стамбула в страну персов. Он изгнал Тукмака из Чохур-Саада и основал в Ереване крепость — времени [ее построения] соответствует [хронограмма]: асар-и Фархад («Деяние Фархада». Хронограмма при прочтении дает 991 г. х). [Фархад-паша] назначил Синан-пашу Джигал-оглы везиром, Хизр-пашу — амир ал-умара' Еревана, поручил [им] оберегать те места и возвратился на зиму в Эрзерум.
Амир ал-умара' Сирии Хасан-пашу он направил с правителями и эмирами Курдистана и эмирами Румелии доставить казну и припасы в Тифлисскую крепость, что в то время было делом весьма трудным.
Автор этих строк (Букв. «слов») тоже принимал в том походе /271/ участие 400. В ущелье Дманис (В тексте: Туманис) грузинские кафиры и несколько кызылбашских эмиров сели в засаду на войско ислама. Хотя в победоносных войсках было более 15 тысяч всадников, а численность неверных не достигала 500, вначале армия ислама потерпела поражение. Но под конец благодаря стойкости Хасан-паши, устоявшего в окружении неверных со считанным [числом людей], войско ислама благополучно выбралось из той губительной бездны.
На следующий день кызылбашские племена казаклар и аспарлу устроили засаду на [мусульманское] войско у дороги через лес, [близ] реки Самхуд, и ждали благоприятного момента. Хасан-паша, извещенный об их коварном замысле, послал против них меня с несколькими эмирами Румелии. 'Али-Кули-бек асварлу, который возглавлял то сборище, был захвачен в плен, и [кызылбаши] бежали. [246]
Год 992 (1584)
editВесной этого года Фархад-паша сардар решил направиться в Грузию, восстановил крепость Лори и оттуда ушел к ущелью Дманис. Там он тоже заложил крепость из камня и глины и за. сорок дней закончил [строительство]. Охранять те места он [поручил] амир ал-умара' Эрзерума Хасан-паше, а мирлива Морей 'Али-бека Буснави оставил в Лори беглербегом. Оттуда он направился к Ахалциху, желая там тоже основать крепость. Победоносные войска в этом деле его не поддержали и даже оказали противодействие, поэтому сардар возвратился назад.
Грузинские неверные, подданные Манучара, преградили ему путь и нанесли большой ущерб имуществам и провианту мусульман. Личную повозку /272/ Фархад-паши ограбили, а его любимую невольницу, что находилась в повозке вместе с его личными вещами, инкрустированным драгоценными камнями оружием — саблей, колчаном и щитом — и шкурками соболя и рыси, увели и похитили.
В этом же году в Ширване появился Мухаммад-Гирей-хан татар[ский] с войском более многочисленным, чем дождевые капли. Здешнего правителя Мухаммад-хана зулкадра и его подданных он низверг во прах уничтожения, вместе, с 'Усман-пашой вазиром перешел воды Куры и татарскими погромами опустошил вилайет Ганджи, Карабага и Берды. Он захватил в плен около 100 тысяч девушек и юношей мусульман и увез в Кафу.
Шах Султан Мухаммад прибыл в Кара-Агач вслед за татарским войском, поставил во главе кызылбашской армии правителя Тебриза Амир-хана мусудлу и направил в Ширван.
Когда [кызылбашские] эмиры подошли к крепости Баку и ее осадили, кызылбаши, как-то: Мусаййиб-хан такалу, Шахрух-хан зулкадр и Пире Мухаммад устаджлу — между собой враждовали, каждый претендовал на единоличную [власть] и другому не подчинялся. В их лагере начался сильный голод, и они возвратились, не достигнув желаемого и ничего не свершив.
Затем управление Ширваном препоручили Имам-Кули-султану каджару, и [он пошел] на 'Усман-пашу с войском Карабага. Тот построил свои ряды перед кызылбашами в долине Али-Чубан, и завязалась жестокая битва и сражение. Кызылбашская армия была разбита. Османское войско захватило несметные богатства: коней и верблюдов, шатры и палатки, инкрустированное драгоценными камнями оружие и серебряную посуду, шелковые и златотканые ковры.
В этом время султан /273/ Мурад-хан послал за 'Усман-пашой. Его доставили к порогу прибежища царства, пообещав пост [246] великого везира и сардара [для похода на] страну персов. 'Усман-паша оставил Хайдар-пашу на правах везира охранять Ширван в через Дамур-Капу направился к Кафе на помощь черкесам.
Побуждаемый враждой, которую [у него] вызвал Мухаммад-Гирей-хан [своим] грабительским походом на Ширванскую область, ['Усман-паша] обрадовал его брата... известием о [присвоении ему] ханского титула и вместе с вам пошел на Мухам-мад-Гирея. Тот бежал, будучи не в силах сопротивляться. Его брат Ширван(?)-Гирей с румским и татарским войском пустился за ним в погоню, его нагнал и убил и благодаря помощи и поддержке 'Усман-наши утвердился на троне управления татарским улусом.
Это во сто крат умножило расположение султана к 'Усман-паше. Удостоившись лобызать порог двора султана — владыки, исполнителя чаяний, ['Усман-паша] снискал бесценное внимание и милости монарха. Его вознесли до поста великого везира и главнокомандующего победоносным войском и постановили, что на зиму он останется в Кастамону, а в случае волнения и смуты в Кафе и среди татар переправится через море и усмирит [смутьянов или] в противном случае отправится на завоевание Азербайджана.
В этом же году шах Султан Мухаммад и Хамза-мирза прибыли из Кара-Агача в Тебриз, здешнего правителя Амир-хана заковали [в кандалы] и отослали в крепость Кахкахе. Через несколько дней был издан указ о его казни, а управление Тебризом препоручили 'Али-Кули-хану Файдж-оглы устаджлу. Там они изволили провести зиму.
Год 993 (1585) /274/
editВ начале этого года 'Усман-паша, спокойный за Кафу и татар, подобно рыкающему льву и разъяренному слону, выехал из зимних становищ Кастамону, желая завоевать Тебриз и другие города Азербайджана. Шах Султан Мухаммад и Хамза-мирза, который тогда вместе с отцом вершил дела царствования, немедленно после (Букв. «услышав») таких известий вместе с семьями оставили Тебриз и направились к реке Узюмдил (В тексте: Узумтил).
'Усман-паша с величайшей торжественностью выехал в Тебриз и в пятницу 24-го дня благословенного [месяца] рамазана того же года изволил остановиться на берегу реки Аджи, что протекает в половине фарсаха от Тебриза. Достигающий небес [248] порог он вознес до апогея луны и солнца, и на следующий день победоносные войска беспрепятственно разбили лагерь в местечке Ахи-Хуни.
'Али-Кули-хан, который со считанным числом кызылбашей загородил улицы города и старался защитить [Тебриз], сразу же, не осмеливаясь ударить по могущественной армии, перед заходом солнца вместе с вельможами Тебриза прекратил оборону. Подобно [капелькам] ртути, они рассыпались в разные стороны.
Некоторые здешние простолюдины, что обычно гордятся своей храбростью и смелостью, отослали своих жен и детей в бани, распахнули двери лавок и занялись своими делами, как [вдруг] победоносные войска вступили в город и кварталы. В ту ночь квартал Сурхаб [и даже] почти половина города подверглись разбою, были разорены и разграблены.
Наутро Кази Камран, Маулана Мухаммад 'Али Шайх ал-ислам и другие /275/ именитые, удостоившись лобызать десницу везира [того] времени, запросили пощады (Букв. «возопили: "Аман! Аман!"»). [Преисполненный] милостей и благорасположения, тот достойный везир назначил несколько человек из янычарских отрядов нести охрану и [карать] беззаконие и разослал по кварталам, дабы раийятам и местному населению [его] воинство вреда и ущерба не причиняло. ['Усман-паша] выехал из [Тебриза] и остановился в местечке Чарандаб.
Утром в день праздника розговенья он обсуждал с военачальниками и храбрецами войска защиту и оборону Тебриза, и все решили превратить [шахский] дворец в Тебризе, носящий название Хашт бихишт («Восемь раев»), в крепость, восстановить окружающую его стену, которая была весьма прочной, построить башни, крепостной вал и укрепления. Он измерил окружавшую [крепость стену], разделил [ее] между войском и янычарами и за шестьдесят дней крепость весьма укрепил и упрочил.
Сначала охрану [крепости] поручили заботам везира Синан-паши Джигал-оглы, затем препоручили амир ал-умара' Триполи Джа'фар-паше Хадиму, дали ему около 7 тысяч пеших и конных и годовой запас [провианта], оставили [в крепости] и возвратились. [На то было] несколько причин: во-первых, лошадям не хватало ячменя — около месяца изо дня в день весь корм животного состоял из горсти древесной коры и нескольких корешков жесткой травы, которые выкапывали из земли с сотней трудностей и давали лошадям; во-вторых, болезнь 'Усман-паши [249] — после двух месяцев, проведенных в Тебризе, он занемог и день ото дня ему становилось все хуже; в-третьих, тебризцы сообразно своей [непокорной] природе убили нескольких янычар, /276/ которым было поручено охранять кварталы.
Когда это случилось, отряды войска из капы-кулу и янычар без ведома 'Усман-паши напали на город и базар, в один миг перебили безжалостным мечом около 15 тысяч человек — стариков и молодых, немощных и исполненных сил. Их имущества и припасы были разграблены, жены и детд захвачены в плен и приведены в лагерь. Месяц и сорок дней (sic!) беспрестанно грабили и растаскивали имущества тех, кто спрятался в подвалах (Букв. «под глиной и землей») [своих] домов.
Это возмутило тебризцев, и избежавшие расправы бежали к Хамза-мирзе и сообщили о состоянии 'Усман-паши и о слабости османского войска. Хамза-мирза направил в окрестности Тебриза несколько эмиров против Синан-паши Джигал-оглы, который стоял дозором в Саидабаде. [Эмиры] одержали победу, а войско ислама было разбито. Услышав эти новости, Хамза-мирза воспрянул духом 401 и с [отрядом] около 5 тысяч всадников подошел к окрестностям победоносного лагеря.
К вечеру [об этом уже] знали все беглербеги и сипахи и приготовились для сражения с шахзаде возле Банд-и Мираншах. [Когда] после боев и кровопролития [наступило] время захода солнца и вечерней молитвы, битва еще была в разгаре. Беглербеги, эмиры и знать хотели было вернуться к себе, но кызылбаши сплоченными [рядами] напали на победоносную армию сзади. Амир ал-умара Диарбекира Мухаммад-пашу убили, амир ал-умара Карамана Мурад-пашу, который вместе с конем упал в колодец, захватили в плен с несколькими эмирами и вельможами.
/277/ Несколько кызылбашских всадников из-за ночной темноты ударились об обоз и повозки, упали с коней, и обозные поотрубали им головы.
Через несколько дней, когда с делами в крепости было покончено, победоносные войска выступили из Чарандаба (Букв. «из лагеря Чарандаба»). Решили остановиться возле Шамб-и Газана, когда позади августейшей армии появился [исполненный] отваги Хамза-мирза. Он атаковал Джигал-оглы, [нанося удары по] победоносному войску справа и слева, увел около восьмидесяти цепочек его верблюдов вместе с грузом и причинил большой ущерб войсковому имуществу и провианту. [Хамза-мирза] добрался до [250] лагерных шатров, [там] среди шатров убил Хусрава Катхуду, который под конец стал амир ал-умара' Эраерума, и возвратился, захватив его голову. К вечеру они остановились напротив [османского] лагеря, по направлению [к реке] Сардруд.
На следующий день 'Усман-пашу в бессознательном состоянии положили на носилки и отправились в путь. Синан-паша охранял тыл победоносной армии. В деревне Назарлу остановились. В ту ночь 'Усман-паша долго [лежал] в беспамятстве, и на другой день, когда направились в Тасу, во время пути он вручил творцу [свою] душу.
Султан Хамза-мирза зашел [османскому] войску в тыл. Племя шамлу с Исма'ил-Кули-ханом он поставил справа, Тукмак-хана устаджлу — слева, а сам двигался в центре и[ли] с фланга. Когда таким образом они прошли два фарсаха пути, племя шамлу, как рысь, накинулось на войско ислама справа, разожгло огонь битвы и пламя сражения /278/ и разгромило правый фланг победоносных армий, который был поручен заботам беглербегов и войска Диарбекира, Карамана и Анатолии. Хамза-мирза и Тукмак тоже устремились [в бой]. Дошло до того, что вот-вот победоносные войска получат смертельный удар, как разом с центра и флангов на племя шамлу накинулась сплоченными [рядами] около 2—3 тысяч всадников на могучих конях — капы-халки, сипахи, силахдары и другие отряды. Ударами копья и меча они повергли во прах уничтожения двести конников— известных [людей племени] шамлу.
Султан Хамза-мирза в страхе и огорчении от случившегося трусливо и робко возвратился назад. Вечером войско ислама, растерянное и в полном смятении, остановилось в окрестностях Тасу. К утру стало известно о смерти 'Усман-паши. Беглербеги, эмиры, знать и столпы Османской державы сами (Букв. «между собой») назначили сардаром Синан-пашу, Через два дня прибыли оттуда в Албак и там занялись погребением и похоронами 'Усман-паши. Все это время я неизменно следовал за победоносной армией, руководя замыкающими [отрядами].
На каждой стоянке оставалось около 15 тысяч и даже более вьючных животных — коней, верблюдов, мулов. Их оставляли у дороги тем, которые подыхали, распарывали брюхо. В животе у них оказывалось около двух манов (В тексте: ман-и худавандгари) мелких камней и даже в два раза больше. В Тебризском вилайете осталось по меньшей мере 100 тысяч голов скота. Сколько местные жители ни старались их сберечь, ни одно животное не выжило и не дотянуло до весны. [251]
По приезде Синан-паши в Ван /279/ от султанского порога — прибежища, державы удостоился обнародования исполненный красноречия указ о [назначении] его сардаром. Синан-паша был сардаром войска около двух месяцев.
В этом же году победоносный хакан 'Абдаллах-хан узбек с войском, численность которого не мог бы определить искусный счетовод, перейдя воды Джейхуна, изводил остановиться в куполе ислама — Балхе, а через несколько дней повернул поводья [своего] гнедого в сторону Бадахшана и забрал всю область из владетельной десницы потомков Шах Сулаймана б. Мирза Йадгара Мухаммада б. Насира б. Мирза 'Умар-шайха б. Мирза Султан Абу Саида б. Мирза Султан Мухаммада б. Мирза Мираншаха б. эмира Тимура Гургана. Область, более 230 лет пребывавшая в могучей деснице потомков Тимура и племен Джагатая, была им покорена с первого натиска. Абдаллах-хан назначил там даруга и возвратился в свою достойную и славную резиденцию — обитель славы — Бухару.
Год 994 (1585-86)
editВ этом году султан Мурад-хан, желая положить конец кызылбашской смуте — вот уже пять месяцев [кызылбаши] держали Джа'фар-пашу осажденным в Тебризе, — назначил Фархад-пашу сардаром победоносного войска и послал на помощь Джа'фар-паше. Согласно государеву приказу тот выехал из стольного города Константинополя и с победоносной армией направился в страну персов, но до его прибытия в Азербайджанский вилайет со всею поспешностью в Азербайджан направились правитель Кашана Мухаммад-хан туркиман, правитель Хамадана Вали-хан такалу, правитель Рея Мусаййиб-хан Шарафаддин-оглы и правитель Шираза Уммат-султан зулкадр с войском Ирака /280/ и Фарса.
Достигнув окрестностей Тебриза, они направили к шаху Султан Мухаммаду и Хамза-мирзе человека и заявили, что «виновников убийства Амир-хана, а именно: 'Али-Кули-хана Файдж-оглы, Мухаммади Сару-Сулага и Исми-хана шамлу — [следует] взять и передать нам, мы же, воздав [им] должное, с помощью всевышнего господа за неделю цитадель Тебриза захватим и сровняем с прахом». Султан Хамва-мирза заупрямился, стал упорствовать и ответил эмирам грубостью. Более того, он убил нескольких человек из кызылбашских племен, которые проявили в этих делах особое старание и усердие, и даже хотел расправиться с посланцами. Посланцы возвратились ни с чем. [252]
Часть своих подданных [Хамза-мирза] поставил на осаду крепости, а [сам] с отрядом кровожадных храбрецов каждый день выезжал по главной (Букв. «большой улице Тебриза») улице Тебриза и воевал с непокорными эмирами. Когда таким образом прошло несколько дней, эмиры-смутьяны тайно направили Джа'фар-паше послание и заявили о покорности османскому двору. Их порность (Букв. «это событие») была показной и неискренней, однако Джа'фар-пашу эти события весьма обрадовали, а осажденные повеселели и воспрянули духом. [Джафар-паша] каждый день раскрывал крепостные ворота, выезжал [из цитадели] и доказывал [свою] храбрость и мужество. Так, выехавший однажды из крепости отряд румских храбрецов захватил Шахрух-хана зулкадра мухрдара, который нес охрану в укрепленном месте, и перебил около тридцати человек его сыновей, приверженцев и вельмож.
В другой раз /281/ отряд удальцов, выехав из крепости, доставил в Тебриз пушку Калле-гуш (?), которая со времен покойного шаха Тахмасба находилась в крепости Гегярчинлиг 402, и установил возле Майдан-и Варджу. [Эта пушка] причиняла цитадели [Тебриза] большой вред и принадлежала к прославленным шахским пушкам. Десять быков были не в силах тащить ее. В мгновение ока [храбрецы] привязали к ней свои тюрбаны и набедренные повязки, руками, как цепью, сцепили друг другу карманы и притащили в крепость. Стихотворение:
В счастье и в беде коварная судьба Ломает [наши] планы.
Идет навстречу — притянешь и волоском, Отвернулась — не удержат [и] цепи.
Зачинщиком кызылбашской смуты был Кули-бек афшар курчи-баши, и Хамза-мирза решил с ним расправиться. Тот узнал об этом плане и со своим племянником Джаббар-Кули бежал в крепость Тебриза к Джа'фар-паше и известил его о хитростях, уловках и разногласии кызылбашей. Он сообщил Джа'фар-паше о подкопе, над которым кызылбаши (Букв. «подкапыватели») трудились уже несколько дней,— подкоп вели от льдохранилища Хасан-бека почти до основания крепостной стены. Еще 10—12 заров, и они были бы внутри крепости. [Воины Джа'фар-паши] проникли в подземный ход из крепости, перебили кызылбашей (Букв. «подкапывателей»), пустили в подземный ход воду, разрушили и загородили. [253]
Мятежники-эмиры, отчаявшись снискать расположение Хамза-мирзы, увезли обманом /282/ из покоев дворца шаха Султан Мухаммада его (Хамза-мирзы) другого брата, по имени Тахмасб-мирза, которому было девять лет и чье воспитание составляло обязанность Мурад-бека туркимана бахарлу, и возвратились с [Тахмасб-мирзой] в Ирак. [Эмиры] посадили его в Казвине на престол царствования и по всему Ираку и Фарсу установили [читать] хутбу и чеканить монету с именем Тахмасб-мирзы. Эмиры и знать по своему усмотрению поделили между собой титулы и владения, утвердив обязанности (Букв. «дело») везира и мушира державы за Мусаййиб-ханом.
Султан Хамза, прослышав об этих обстоятельствах, ради безопасности женщин и детей племени шамлу, что находились в в Казвине, прежде всего направил туда правителя Казвина Исми-хана шамлу, а сам двинулся за ним вслед с Али-Кули-ханом устаджлу и Мухаммади Сару-Сулагом. По прибытии его к окрестностям Султанийе мятежные эмиры узнали [о его намерениях], взяли Тахмасб-мирзу и в местечке Саин-кале приготовились с ним [сразиться].
Несмотря на то что люди Тахмасб-мирзы составляли большой отряд, а сторонники Хамза-мирзы были малочисленны, милость господа и божественное вспомоществование воссопутствовали Султан Хамзе. Вали-хан такалу и его сын 'Али Пакмал были в сражении убиты, и войско Тахмасб-мирзы потерпело поражение. Хамза-мирза лично проявил в той битве чудеса храбрости. Столкнувшись с Мухаммад-ханом, Мусаййиб-ханом вазиром и своим братом Тахмасб-мирзой, он всех троих схватил, заковал в цепи и обратил в пленников десницы предопределения. Большинство знатных, которые начали то сражение, были убиты. Избежавшие расправы [люди] племени текелу и туркиман без промедления со всею поспешностью направились в Ирак и Хамадан. Там они от страха тоже /283/ задерживаться не стали, выехали в обитель мира — Багдад — и изъявили покорность и послушание порогу — прибежищу благоденствия рода 'Усмана. Султан Хамза победоносно и торжествуя возвратился в Тебриз.
Тем временем в Тебризе стало известно о приближении сардара Фархад-паши и наводящего ужас войска. Шах Султан Мухаммад и Хамза-мирза оставили Тебриз и выехали в направлении Ардебиля и Карабага. Фархад-паша беспрепятственно (Букв. «с полной независимостью») [254] подошел к окрестностям Тебриза. Первым делом он основал крепость близ Дезадж-и Хаджа Рашидаддин Мухаммад 403, что находится в местечке Хамане, и оттуда направился в город Тебриз Джа'фар-пашу он обласкал высочайшими монаршими щедротами, определил на нужды войска достаточно денег и провианта, поименовал [Джа'фар-пашу] везвром и на зиму возвратился в Эрзерум.
Султан Мухаммад и Хамза-мирза отправились на зиму в Ка-ра-Агач. Там в шатре среди ночи сын цирюльника, по имени Худи, покровительствуемый Исми-ханом и любимец Мирза [Хамзы], ударом блестящего кинжала утопил в кровавом море тот кипарис сада царствования и розу цветника владычества и бежал к Исми-хану. Хотя это дело приписали [последнему], Исми-хан схватил Худи и привез к шаху Султан Мухаммаду. [Худи] был убит.
'Али-Кули-хан и Исми-хан с согласия кызылбашских ханов и вельмож поставили государем Абу Талиб-мирзу и направились из лагеря в Кара-Агаче в Ирак. По прибытии их в Казвин эмиры Ирака и Фарса их в этом деле не поддержали и воспротивились. /284/ Волей-неволей они взяли Абу Талиб-мирзу и уехали в направлении Кашана и Исфахана. Никто и нигде не оказал им содействия. Каждый эмир и правитель мнил себя удельным князем и вознес знамя самовластия и независимого правления.
В начале весны этого же года благодаря интригам злоумышленников дружба и искренность в отношениях Муршид-Кули-хана и 'Али-Кули-хана шамлу сменились враждой и неприязнью. 'Али-Кули-хан, желая с ним (С Муршид-Кули-ханом) расправиться, вместе с 'Аббас-мирзой и войском Герата и Хорасана отправился через Каин в Мешхед. Когда он подъехал к Джунабадской степи, из Мешхеда для сражения с ним выехал Муршид-Кули-хан. Встреча противников произошла в пустыне, между Джунабадом 404 Махулатом.
Муршид-Кули-хан поставил в авангарде племя устаджлу, возглавляемое Мустафа-султаном б. Качалом Шахвирди, чтобы во время битвы они 'Аббас-мирзу схватили и доставили к Муршид-Кули-хану. Замысел его совпал с божественным предопределением. Когда 'Али-Кули-хан повернул назад, торжествуя победу над Муршид-Кули-ханом, следом прибыло известие, что племя устаджлу ['Аббас-]мирзу схватило и отвезло к Муршид-Кули-хану. От этих известий сердце ['Али-Кули-хана] задымилось, [сожженное горем, и из груди] вырвался горький стон. [254]
Стихотворение:
Когда судьба отвернется от человека, Ничего у него не выйдет, что бы он ни делая.
Покинул он поле брани и со всей поспешностью направился в Герат. Большинство его знати попало в плен. Муршид-Кули-хан, счастливый и довольный, с величайшей торжественностью отвез 'Аббас-мирзу в Мешхед, поставил его на царство, /285/ [а сам] стал оплотом [его] власти.
Год 995 (1586-87)
editВ начале этого года сардар Фархад-паша пошел на Грузию, желая покорить вилайет Сима'уна, восстановил крепость Курхане, назначил там Хайдар-пашу беглербегом и возвратился невредим и с добычей.
Тоже в начале весны этого года, когда родившийся на востоке властелин (Т. е. солнце) вставил в стремя счастливую, стопу, вознамерившись завоевать четвертую небесную сферу, и владыка жизни перенес (Букв. «укрепил») царственный шатер с хвоста Рыбы на шею Овна,— отдохнув в [созвездии] Рыбы, переместился в [созвездие] Овна,— покоритель царств хакаи 'Абдаллах-хан узбек устремил высокие помыслы на завоевание областей Хорасана и перешел воды Амударьи [во главе] около 100 тысяч кровожадных всадников. Когда августейшая тень победоносных знамен упала на берега Мургаба, правитель Герата'Али-Кули-хан по получении известий приказал жителям округов прийти в городскую крепость и [там] укрыться.
В четверг 27 джумада-л-ахира того же года победоносные армии хакана остановились лагерем в долине Сак-и Салман 405 и [в] Калате-Каши, и в тот же день на закате отряд доблестных богатырей и храбрецов узбеков продвинулся до ворот Малика и перебил много кызылбашей. Утром в пятницу 28-го [дня] упомянутого месяца войска, что обошли [весь] мир, покинули долину Сак-и Салман и изволили остановиться в Уланг-и Карубар, поблизости от пресветлой гробницы Хваджа Мухаммада Бурана и на землях деревни Алвар.
Два дня они оставались в той /286/ прекрасной местности, а в воскресенье 1 раджаба, в полдень, когда озаряющее мир светило находилось в пятом градусе [созвездия] Близнецов, августейший [256] ханский кортеж остановился у медресе Мирзы. Тотчас были назначены наместники и ясакчи (Сборщики подати ясак) для сбора зерна с деревень и местечек, и вышел непререкаемый указ, чтобы тех бедняков, обездоленных и неимущих, которые остались у себя дома, не владея имуществом и не имея средств к существованию, никто не обижал. На следующий день победоносное войско заняло окрестности города и закрыло перед осажденными врата входа и выхода. Эмиру Кулбаба Кукалташу поручили выбрать [место] для окопов и земляных укреплений. Решили [вырыть] окоп и земляное укрепление напротив каждой из городских башен, а их охрану поручили высокодостойным эмирам.
'Али-Кули-хан при виде таких приготовлений (Букв. «такого образа действий») направил с быстрыми гонцами в Мешхед шаху 'Аббасу и Муршид-Кули-хану послания, умоляя оказать ему в этом деле помощь и содействие. Поскольку тогда под сенью знамени [шаха] 'Аббаса было не более 6 тысяч всадников, выступить он не осмелился, а решил направиться в Ирак, собрать здешних разобщенных эмиров и сипахи, которые вели себя как удельные князья, и оказать отпор армии 'Абдаллах-хана. [Шах 'Аббас] послал в Герат Hyp 'Аличигини сообщить эти вести, а сам со всею поспешностью отправился в Ирак с Муршид-Кули-ханом и большинством эмиров Хорасана. Это известие, полученное им (Али-Кули-ханом) от шаха 'Аббаса, уже само по себе лишало всякой надежды: если /287/ в Ираке престол утверждался за [шахом 'Аббасом, к 'Али-Кули-хану] три года никто не придет на помощь.
Когда шах 'Аббас прибыл в стольный город Казвин и вос-шествовал на престол наследного царства, каждый день к нему на службу прибывали сановные эмиры и высокодостойные ханы (Букв. «группа сановных эмиров и отряд высокодостойных ханов»), поздравляли со вступлением на престол, натирали порог [его] владычества челом искренней преданности и, объединившись под сенью его победоносного знамени, были покорны и послушны его приказам и повелениям. [Так продолжалось], пока в Казвин для лобызания [шахского] порога не прибыли Исми-хан и 'Али-Кули-хан с Абу Талиб-мирзой. Шах 'Аббас казнил обоих вместе с Мухаммади Сару-Сулагом по наущению Муршид-Кули и все свои помыслы устремил на оживление [торговли] и украшение страны.
Но тогда, как это в обычае у кызылбашских эмиров, они сговорились убить Муршид-Кули-хана, решив от него избавиться. [257] Шах 'Аббас узнал об этом замысле. Оя воззвал ко всем кызылбашам и приказал схватить эмиров-предателей. Кызылбаши единодушно напали на изменников-эмиров, которые находились в доме Куркмаз-бека шамлу. По приказу государя Махди-Кули-хан, 'Али-Кули-хан зулкадр, Пир Гайб-хан устаджлу, эмир Аслан-султан устаджлу... Хулафа-йи румлу были схвачены и казнены, остальные бежали к правителю Гиляна Хан Ахмаду и прибегли к его покровительству.
Как уже начертано выше красноречивым пером, 'Абдаллах-хан с первого дня осады города Герата /288/ [и] ежедневно прикладывал много усилий, сжимая [кольцо осады], пока дела осажденных не пришли в такое безнадежное [состояние], что большая часть населения погибла от сильного смрада и множества болезней. Часть жителей округов и базарного люда с большим трудом выбрались из города и обрели покой под надежной (Букв. «густой») благодатной сенью бесподобного, несравненного хакана.
На рассвете 18 раби'-л-ахира, что соответствует началу перемещения [Солнца из созвездия] Рыбы,— осада [к тому времени] уже продолжалась девять месяцев и двадцать один день — отряд мулазимов великого султанского сына 'Абдалму'мин-хана захватил (Букв. «взобрался на») охраняемую мулазимами Мирза Джан-султана [крепостную] башню между воротами Хуш 406 и мостом через Чаган. В той башне они перебили две-три тысячи кызылбашей и оставались там до тех пор, пока на крепостную стену не поднялись около двух-трех тысяч кровожадных храбрецов-узбеков. Они начали штурм и, возглашая: «Бог велик!» — ударили в литавры и затрубили в рожки — сужающиеся к концу медные трубы.
'Али-Кули-хан, при котором постоянно находился [отряд], готовый оказать содействие защитникам [крепостных] башен и укреплений и помочь им, направился отбить их [атаку], как —вдруг со стороны башни Баба Махмуда тоже донесся шум штурма, возгласы «Аллах велик!» и звуки узбекских барабанов и труб. Увидели, что поправить дело невозможно, и пришли в отчаяние. 'Али-Кули-хан с небольшим числом [людей], что его сопровождали, укрылся в крепости Ихтийараддин. С городских окрестностей и окраин хлынули узбекские войска и начали грабежи и погромы. Вытащив из ножен кровожадный меч, они не оставили в живых никого: будь то тюрок и[ли] таджик, свободный и[ли] раб, /289/ житель города и[ли] чуже[странец], юноша и[ли] старик. [258]
Утром следующего дня, когда победоносное светило вознесло стяги своего перемещения за седьмую сферу, государь — покоритель царств Насираддин 'Абдалму'мин-хан с величайшей торжественностью въехал через ворота Хуш в город. Первым делом он направился в соборную мечеть, с час оставался там, а затем направился в Баг-и Шахр 407, пробыл одно мгновение и оттуда изволил отбыть во дворец, служивший 'Али-Кули-хану резиденцией. На третий день к апогею и вершинам небес вознеслись мольбы 'Али-Кули-хана и [его] соратников о пощаде.
Группа великих эмиров из личного [окружения] хана, как-то: эмир Кулбаба Кукалташ, эмир Мухаммад Баки-бек, эмир Джалати, эмир Шах Мухаммад Ала-Джабан — с величайшим [духовным] владыкой нашим, полюсом просвещенных [всех] народов, главою мудрецов Хваджа Абу-л-Бака выехали к крепостным воротам. 'Али-Кули-хан и около 800 эмиров и сыновей эмиров [племени] шамлу приблизились к ним и вместе [с ними] направились к 'Абдалму'мин-хану.
В пути какому-то грубияну из [узбекского] войска понравилось у брата Кази-султана шамлу [его] футе 408. Он пошел было снять футе у него с головы, но Кази-султан, преисполнившись дерзости и отваги, ударил того узбека кинжалом в бок и убил. Всюду (Букв. «между обеими сторонами») начался шум и смятение. Эмир Шах Мухаммад Ала-Джабан в гневе приказал узбекам брать [людей племени] шамлу 409 и убивать. В мгновение ока не осталось в живых никого — [ни] 'Али-Кули-хана, [ни] его сторонников.
В пятницу — это был четвертый день после завоевания города и [с начала] убийств и грабежа — в город пожаловал 'Абдаллах-хан и /290/ приказал узбекам, ясакчи и воинам убийство и грабеж прекратить и никого из горожан и кызылбашей не обижать. Радостная весть о [воцарении] справедливости, безопасности [и] спокойствия достигла окраин Хорасана и окрестных государств. Стихотворение:
Куда бы ты ни устремил свой взор — [всюду] блистание победы, О чем бы ни услышал — [везде] радостная весть о помиловании.
От такой радости распростерся на земле трон, Вознеслась за облака глава короны от этих добрых вестей.
Небеса с пояса меча убрали аркан, Время сняло тетиву с плеч лука.
По словам одних, была издана фетва, согласно которой жены и дети кызылбашей [подлежали] купле-продаже, наподобие [259] пленных кафиров; по словам других, улемами это не дозволялось. Правосудный хан следовал второй фетве, изволил куплю-продажу пленных кызылбашей запретить и Хаджа Мухаммаду Му'мину, который известен под [именем] Мирза Арбаба, [приказал начать] поиски убитых в городе Герате. Было записано, что за время осады, [которая продолжалась] девять месяцев, погибло 4 тысячи человек.
Через два-три дня озаривший Вселенную хан выехал из Герата и повернул поводья решимости в сторону святого Мешхеда. Близ того города он находился около двух месяцев, приказал оберегать здешние посевы и сады и через Серахс и Рузабад снова возвратился в Герат, препоручив бразды управления той [областью] достойной деснице величайшего эмира Кулбаба Ку-калташа. Высокодостойное звание Шайх ал-ислама ['Абдаллах-хан] пожаловал его преосвященству Хваджа Абу-л-Бака, вопросы (Букв. «дела») шариата оставил на усмотрение Кази Мухаммад-Ризы и, совершив в праздник розговенья намаз в медресе Мирзайи, возвратился со всем победоносным войском /291/ в Мавераннахр и Бухару.
В конце этого же года шах 'Аббас собрал в Ираке несметное войско, вставил могучую стопу в счастливое стремя для войны с узбеками и направился в Хорасан. Когда армия, что обошла [весь] мир, достигла лугов Бастама, [шах'Аббас} сговорился с небольшим числом [людей] относительно Муршид-Кули-хана, своего полновластного [наместника]. На него напали ночью, убили спящего беспечным сном, и [шах 'Аббас] направился к Мешхеду. По прибытии в тот город от недостатка провианта его войско (Букв. «воины») стало испытывать крайние трудности и все разбрелось по сторонам, поэтому [шах 'Аббас] пожаловал управление Мешхедом Уммат-хану устаджлу Кушк-оглы и немедленно выехал из Мешхеда с намерением возвратиться [в Казвин].
На первой же стоянке (Букв. «пройдя одну стоянку пути») [шах'Аббас] казнил везира Мирза Мухаммада и везирскую должность пожаловал Мирза Лутфи. Тем временем Мухаммад-хан туркиман, забыв про свои недостойные деяния, захотел наместо Муршид-Кули-хана стать главой и предводителем кызылбашей. Его бесстыдство вызвало монарший гнев, одним ударом блестящего меча шах предал темному праху того вероломного предателя, препоручил управление Астарабадом Муртаза-Кули-хану Парнаку, управление [260] Кучаном — Будак-хану чигини и незамедлительно возвратился в стольный город Казвин.
В этом же году сардар Фархад-паша выстудил с намерением захватить Ганджу и Берду. После завоевания той области он изгнал [оттуда] племена каджар и игирмидорт, заложил в Гандже крепость и закончил [ее построение]. /292/ [Фархад-паша], оставив Хайдар-пашу охранять ту [область], со всем победоносным войском напал на племя каджар, которое находилось в Арасбаре, имущества и пожитки каджаров и других улусов Карабага предал грабежу и расхищению и возвратился на зиму в Эрзерум, оставив в Ширване на правах везира Хасан-пашу Хадима.
Год 997 (1588-89)
editВ этом году Фархад-паша сардар послал амир ал-умара' Еревана (В тексте: Равана) Хизр-пашу по просьбе местного населения на завоевание Нахчеванской области (Букв. «Нахчеванского тумана»). Когда Хизр-паша туда направился, раийяты, знать и жители изъявили покорность, он завладел той областью и основал в местечке под названием Кушк-и Балбан могучую крепость.
В этом жо году 'Абдалму'мин-хан вышел из города Балха с намерением завоевать Мешхед. 1 джумада-л-ахира он остановился у стен того напоминающего райские сады города и приказал немедленно приступить к его осаде. Исполненные гнева и злобы узбеки окружили крепость, через четыре месяца принудили [ее] покориться и предали тюрок и таджиков безжалостному мечу. Здешний правитель Уммат-хан и несколько уважаемых сейидов укрылись в почитаемой гробнице [Имам] Ризы, но их тоже не пощадили и не помиловали и перебили ударами мечей. Все имущество и достояние, книги и светильники той усыпальницы — обиталища ангелов были разграблены и похищены, из ковров и посуды [тоже] ничего не оставили. Многих детей и жен мусульман захватили в плен. 'Абдалму'мин препоручил охрану и оберегание того [города] одному из своих [верно]подданных эмиров и с торжеством и победой /293/ возвратился в купол ислама — Балх.
Год 998 (1589-90)
editВ этом году шах 'Аббас направил посла к Фархад-паше сардару и запросил мира. По прибытии посла к полководцу с могуществом небес было решено, что шах 'Аббас пошлет к [261] прибежищу счастья—порогу султана Мурад-хана своего племянника Султан Хайдар-мирзу и впредь не сойдет с пути послушания и не преступит границы (Букв. «круг») покорности, дабы распахнулись врата мира и благоразумия. С таким решением согласились обе стороны. С того дня османское войско не нападало на вилайет 'Аббаса и шах 'Аббас не испытывал беспокойства от румской армии и вражды государя той страны.
[Шах 'Аббас] обратил [свои] помыслы на усмирение правителя Шираза Йа'куб-хана зулкадра, который избрал путь непослушания и мятежа и пошел на Фарс. Йа'куб-хан, когда ему стало известно об этом намерении, бросился в крепость Истахр в Ширазе и [там] укрылся. Шах 'Аббас остановился в Ширазе, не обращая на него ни малейшего внимания. Через два месяца он послал своего амир ал-умара' Фархад-хана против правителя Кермана Йусуф-хана афшара, который тоже похвалялся неповиновением и непокорностью.
[Шах 'Аббас] схватил Дусуф-хана, выманил из крепости Йа'куб-хана и привез к себе в Шираз, пока однажды его не казнил, [а с ним] около 30 вельмож и сыновей эмиров [племени] зулкадр. Их тела были повешены на площади в Ширазе, и в вилайете Фарса и Кермана наступил порядок.
/294/ [Шах 'Аббас] выехал в Ирак. По приезде в Исфахан он ослепил своих братьев, Тахмасб-мирзу и Абу Талиб-мирзу, и отослал [их] в крепость Аламут. [Шах 'Аббас] направил к правителю Гиляна Хан Ахмаду человека и потребовал эмиров, которые ранее от него бежали и обратились к Хан Ахмаду за покровительством. Хан Ахмад послал эмиров ко двору 'Аббаса с условием, что государь их простит. Когда эмиры подошли к окрестностям Казвина, [шах] отправил человека им навстречу и казнил главарей [того] сборища: внука Ma'cyм-бека Мухаммад-Шарифа устаджлу, Махди-Куди-бека б. Талиш Хамзу и [их] сторонников. Оба трупа повесили на одного верблюда и привезли в город. Хан Ахмад, крайне этим обиженный и огорченный, начал своевольничать и враждовать с шахом 'Аббасом.
В конце этого же года шах 'Аббас послал в Хорасан Фархад-хана на подавление узбекской смуты. [Фархад-хан] прошел до нишапурской границы и возвратился ни с чем.
Год 999 (1590-91)===
В начале этого года, желая покорить остальные области Хорасана, из Мавераннахра отбыл 'Абдаллах-хан с войском, напоминающим [своей многочисленностью] дождевые капли в [месяце] [262] нисане и даже стремительный поток.
За три месяца он завладел вияайетом Нишапура, Себзеваром, Исфараином, Махулатом, Туном, Джунабадом, Каином, Табас-и Килаки, Фаре, Систанрм и Хазаре и возвратился в стольный город Герат. ['Абдаллах-хан] там месяц предавался радости и наслаждению и [затем] направился (Букв. «вознес знамя выступления») в Мавераннахр.
В этом же году сардар /295/ войска румского Фархад-паша взял с собой из Эрзерума Хайдар-мирзу б. Султан Хамза-мирзу, которого шах 'Аббас отослал с Махди-Кули-ханом чаушли-устаджлу к порогу государя с достоинством Джама — султана Мурад-хана, и направился в Стамбул. [Фархад-паша] снискал монаршие милости и благоволение государя, ему пожаловали пост величайшего везира и должность великого садра. Хайдар-мирзу повелитель тоже удостоил благосклонного внимания и постарался [встретить] его с почетом и уважением. Из государевой казны ему назначили все необходимое, [приказали] выдавать [содержание] его вакилам из месяца в месяц, чтобы постоянно он пребывал у подножия государева трона —прибежища халифата. Махди-Кули-хану оказали большое внимание и, удовлетворенному, разрешили уехать. Сразу же по прибытии на службу к шаху ['Аббасу] Махди-Кули-хан был казнен.
В этом же году 'Аббас-шах направился в Йезд и Исфахан, а через три месяца выехал в Азербайджан, чтобы посетить (Букв. «обойти вокруг») могилу своего великого предка — Шайх Сафиаддина Ардабили. После поклонения и совершения обетов он несколько дней охотился в Кызылагаче Талышском и возвратился в Казвин. Там [шах 'Аббас] услышал о восстании правителя Гиляна Хан Ахмада и устремил [свои] помыслы (Букв. «вставил стопу помыслов в стремя намерения») на искоренение того рода. Услышал эти устрашающие известия Хан Ахмад и направился в Лангаруд 410. На него напали тогда, когда он с небольшим числом людей, захватив немного ковров и серебряных сосудов, с помощью торговца шерстью Хаджа Хусамаддина Лангаруди сел на [груженный] шерстью корабль и отплыл в сторону Ширвана.
Везир Хасан /296/-паша Хадим, охранявший те места, постарался оказать ему почет и уважение, привез в Шемаху и изъяснил у подножия высочайшего августейшего трона истинное его положение. Вышел непреложный указ Хан Ахмаду незамедлительно направиться к порогу — прибежищу счастья.
Шах 'Аббас самолично выехал в Гилян и ту область подчинил и покорил, охрану и оберегание ее поручил надежным людям и изволил возвратиться в обитель славы и величия. [263]
Год 1000 (1591-92)
editВ этом году султан Мурад-хан сместил Фархад-пашу с поста великого везира и препоручил должность великого садра Сийавуш-паше. Амир ал-умара Боснии Хасан-паша обошелся с неверными вопреки договору и соглашению, между ними начались бои и сражения. Вначале Хасан-паша победил ка-фиров, затем напали неверные и убили Хасан-пашу и около 10 тысяч мусульман, в том числе 5 тысяч румелийских сипахи. С того дня покой и благоденствие оставили пределы Румелии, воцарилась смута и беспокойство.
Из Казвина выступил шах 'Аббас, чтобы оказать отпор 'Абдалмуин-хану б. 'Абдаллах-хану, который подступил к границам Джаджарма 411. Когда (шах 'Аббас] подошел к лугам Бастама, 'Абдалмумин-хан, будучи не в силах оказать ему сопротивление, уехал в Нишапур. Шах 'Аббас, его преследуя, дошел до местечка Султан-Майдани [в] Дамгане, оттуда из осторожности повернул назад, завладел Себзеваром и Исфараином, /297/ оставил группу эмиров охранять те места и возвратился в Казвин.
Тем временем до высочайшего слуха дошло, что сборище черни и бродяг Гиляна принялось бунтовать и своевольничать, и [шах 'Аббас] послал Фархад-хана и Хусайн-бека шамлу курчи-баши усмирить гилянских смутьянов. Фархад-хан направился в Гилян, блестящим мечом рассеял пыль смуты и неповиновения и посчитал момент благоприятным [для расправы с] правителем Астары эмиром Хамза-беком, сыном Байандур-хана Талыша, — отец еще при жизни передал ему наследственную власть. По причине взаимной вражды, что существовала у Байандур-хана с Фархад-ханом, Фархад-хан предъявил Хамза-хану несколько ложных обвинений и по приказу [шаха] 'Аббаса повел войска на Астару. Отец и сын, будучи не в силах сопротивляться, выехали из Астары и направились в Багдад. Фархад-хан схватил сына Хамза-хана, Ирадж-хана, и других братьев и казнил. Сын и отец тоже умерли с горя в Руме.
Год 1001 (1592-93)
editВ этом году 'Абдаллах-хан узбек решил напасть на Хорезм и вставил в счастливое стремя стопу решимости. Он завоевал ту область полностью, захватил большинство здешних шахзаде и казнил. Хаджим-хан и его сын Нурим-хан, местные правители, с тысячей трудностей унесли свои прегрешения от когтей возмездия и через Астарабад прибыли к шаху 'Аббасу. 'Абдаллах-хан [264] поручил охрану и оберегание тех районов надежным людям из своих эмиров и возвратился.
/298/ В этом же году султан Мурад-хан сместил Сийавуш-пашу с поста великого везира и всемогущего садра и назначил великим везиром Синан-пашу, а Фархад-пашу — вторым везиром. Синан-пашу он поставил во главе победоносного войска и послал в Румелию, с тем чтобы Фархад-паша занялся при пороге — прибежище счастья изучением положения народа и рассмотрением дел великих и малых на правах заместителя.
Синан-паша согласно непререкаемому, как судьба, указу направился к границам Буды с войсками более многочисленными, нежели на деревьях листья или в пустыне песчинки. Силой и натиском он завладел могущественнейшей из цитаделей кафиров — крепостью Коморн 412 и, поручив отряду мусульман охранять и оберегать [ту] область, с победой и торжеством возвратился на зиму в Белград.
В конце этого же года шах 'Аббас пошел на Хорремабад против правителя Луристана Шахвирди-хана. Шахвирди-хан, будучи не в силах сопротивляться, покинул вилайет и уехал. Шах 'Аббас поручил Махди-Кули-хану шамлу охрану и управление Луристаном и возвратился в свой стольный город.
Год 1002 (1598-94)
editВ этом году 'Абдал'мумин-хан, побуждаемый гневом и [жаждой] мщения, пошел на крепость Себзевар, которую шах 'Аббас во время хорасанского похода от них отобрал и захватил. За короткое время ['Абдал'мумин-хан] силой и натиском покорил [Себзевар], обрушив безжалостный меч на великих и слабых тех мест, и не оставил в живых никого. Оттуда он повернул в Балх.
В этом же году у великого везира Синан-паши начались вражда и неприязнь с татарским ханом Гази-Гиреем. /299/ Подробности этого краткого [сообщения] таковы. Во время завоевания крепости Коморн и возведения плавучего моста через реку Дунай именно татары разбили и разгромили лагерь неверных. В том походе они оказали достойные похвалы услуги. Так, после того как Трансильвания была татарами разорена и ограблена, в лагерь обежавшей мир [армии] поступило много провианта, и победоносные войска проживали в полном довольстве и благополучии. За такую услугу от сардара ждали милостей, а Синан-паша положил заслуги татарского хана в нишу забвения. Более того, всевозможные заслуги и проявленную ими доблесть перед подножием трона — прибежища халифата [265] он приписал своему сыну амир ал-умара' Румелии Мухаммад-паше.
Гази-Гирей-хану тоже об этом стало известно. С несколькими вельможами он изъяснил преступное-и нерадивое [отношение] сардара к государственным делам. Синан-пашу сместили с должности везира и сардара, пост везира и сардара препоручили Фархад-паше.
1 раби' ал-аввала того же года шах 'Аббас направился к городу Исфахану погулять и поохотиться. Два месяца он предавался там'увеселениям и удовольствиям, а затем изволил возвратиться в Казвин. Оттуда он выехал в Гилян (В тексте: «Гиляны», т. е. Гилян-и Бийе Пиш и Гилян-и Бийе Пас), наказал по заслугам здешних смутьянов, схватил правителя Решта 'Али-бека и отослал в крепость Аламут.
Год 1003 (1594-95)
edit[Одно] из важных событий этого года — горестная кончина государя мира и хакана [своего] времени султана Мурад-хана. [Пребывая] в изумлении и растерянности, перо изъяснения сочинителей и письмена языка описания правдивых историков не в силах поведать о страданиях /300/ и скорби, [вызванных] этой бедой. А случилось это неотвратимое несчастье по воле всемогущего так.
Когда минул двадцать один год царствования того суверенного государя, во вторник 16 джумада-л-аввала в стольном городе Константинополе сокол священной души того падишаха — прибежища мира услышал призыв: «А ты, упованием покоившаяся душа, возвратись ко господу своему, будучи удовлетворенною, удовлетворившею!» (Коран, сура 89, стих 27—28) — и воспарил к оградам (господнего] благоволения. Согласно [изречению]: «Где ни будете вы, смерть постигнет вас» (Там же, сура 4, стих 80), померкло сияние, исходившее от солнца его величия, озаренные блеском дарения которого беззаботно почивали миряне. В соответствии [со словами]: «Все, что на ней, исчезнет» (Там же) — закончилась грамота жизни [властелина] с великолепием кесаря, благодаря великой справедливости которого благоденствовали обитатели мира. Разом умолкли звуки литавр, каждый вечер и каждое утро разносивших на все страны и области радостную весть о победах [государя] с величием Джамшида. Стихотворение: [266]
В конце концов [и он] переселился в могильную темницу, Хотя благодаря величию вознес трон над небесами (Из стилистических соображений перевод второго мисра предшествует переводу первого).
Смерть лишила его жилища-тела, После трона сбросила на носилки.
Не впервые свершило время такое деяние, Мир совершил таких деяний много.
Не в силах никто ни слова сказать, Ни опечалиться этому, ни возмутиться.
Владения того обитающего [ныне] в раю государя простирались от Эфиопии, Йемена, Хиджаза, Ясриба, берегов Оманского моря, Басры, Лахсы, Багдада, Иракского Нехавенда иТебриза, [включая] большую часть Азербайджана и Армении, до отдаленнейшего [места] в Ширване, каковым является Дарбанд-и Дамур-Капу, [а также] вся Грузия, Северное Причерноморье (В тексте: «северная сторона Кулзума»), Кафа, Азов, Аккерман, /301/ Венгрия, Буда, Темешвар, который служит оконечностью Румелийского вилайета, Молдавия, [области] польские (В тексте: «ляхов»), чешские, Трансильвания и мадьярские — [все] принадлежало ему. Однако, несмотря на обширность державы, протяженностью превышавшей тысячу фарсахов при 600 фарсахах в ширину, ему [этого] было мало. [Султан Мурад-хан] пожелал захватить области мадьяр и Трансильванию, но, пока шла война, возымел к этому бренному миру отвращение и удовольствовался тремя гезами земли. Ушел он и оставил трон и блестящую корону, обильные доходы, исправные войска, наполненные золотом и драгоценными камнями сокровищницы, каких не было ни у одного из падишахов и могущественных султанов со времени появления ислама до наших дней. Стихотворение:
Приди поведай, что унес [с собой] Фаридун из богатства и роскоши, Приди поведай, что взял из [этого] мира Искандар:
[Один] собрал сокровища и передал другому, [Второй] захватил царства и оставил другому.
После кончины падишаха — прибежища всепрощения и хакана, исполненного великолепия, равный Искандару государь — Абу-л-Музаффар султан Мухаммад-хан — да хранит его [267] всевышний господь от превратностей судьбы! — в возрасте двадцати восьми лет благодаря помощи своей матери прибыл из Манисы на корабле в стольный город Константинополь. В пятницу 20 джумада-л-аввала упомянутого года он наместо отца изволил счастливо восшествовать на монарший престол. Тело его великого родителя, которое скрывали от простонародья четыре дня, вынесли вместе с девятнадцатью трупами и гробами его (Султана Мухаммада) братьев, которых убили в тот же день. [Государь] и все улемы, мудрецы, везиры и вельможи совершили над ними молитву и похоронили близ соборной мечети Айя-София, южнее [гробницы их] высокодостойного предка /302/ султана Салим-хана — [да прольется] над ним дождь [господнего] всепрощения! Прожил тот [ныне] обитающий в раю государь сорок два года и царствовал двадцать один год.
В конце того же года султан Мухаммад-хан передал, как и во времена отца, Фархад-паше должность великого везира, назначил его сардаром, победоносной армии и послал в Румелию. Поскольку [Фархад-паша] там очень себя обязанностями сардара не утруждал, кафиры напали на страну ислама, отобрали у мусульман крепость Эстергон и еще несколько цитаделей, разрушили и разорили несколько городов, дошли до местечка Урсачук и принесли мусульманскому населению много бедствий.
Разгневанный на [Фархад-пашу], султан Мухаммад-хан послал человека его убить, а пост великого везира и сардара передал Синан-паше. Фархад-пашу его друзья и единомышленники известили, и до приезда палачей он бежал, прибыл в Стамбул и несколько дней скрывался. В конце концов государь его схватил, заточил в тюрьму и через несколько дней казнил.
Синан-паша, будучи сардаром, тоже ничего не добился, был кафирами разбит и обращен в бегство. Его тоже с поста везира и сардара сместили.
Год 1004 (1595-96)
editВ этом году султан Мухаммад-хан устремил свои высокие помыслы всецело на благоустройство державы и благополучие подданных и разослал во [все] концы и окраины мира [исполненные] справедливости грамоты. Слух о его правосудии достиг отдаленнейших [уголков] мира. Бразды от дел везирских [султан] препоручил достойной деснице везира Ибрахим-паши. [268] Хотя его сопутствуемое удачей вознесение [только] начиналось и полной прочности во власти он еще не достиг, /303/ от врожденной храбрости и отваги, присущей августейшей природе его величества, [султан Мухаммад] вставил счастливую стопу в стремя величия для священной войны с неверными. Могучее предплечье он украсил амулетом [изречения]: «Бог защитит тебя от этих людей» (Коран, сура 5, стих 71), [пучок] конского волоса на своем победоносном знамени причесал (Букв. «украсил расчесыванием») [гребнем божественных словес]: «Но бог защитит тебя от них» (Коран, сура 2, стих 131) и в добрый час, когда донеслось веяние победы и божественного благоволения, выехал из стольного города Стамбула. И так быстро [он ехал], что гонец восточного и северного ветра не настигал [и] пыли, поднятой его быстроногим конем, а быстролетная птица не могла угнаться за его необузданным миропокорителем — [скакуном]. Стихотворение:
Сулайману подобный, оседлал он восточный ветер, Подобно ветру, вознесся на трон Сулаимана,
Собрал войско, подобное горе Каф, — Все разрушающие камень и ломающие железо.
[Год 1005 (1596-97)]
Преодолев переходы и стоянки, на 23-й день священного месяца мухаррама 1005 (16 сентября 1596) года несравненный государь остановился у крепости Эгри, которая принадлежит к могущественным цитаделям округов недостойного короля Вены. По высоте та крепость соперничала с чертогом Сатурна, могуществом и прочностью с цитаделью лазурного свода. Стихотворение:
Камень, что вылетел из ее бойницы, Через столетие разобьет голову Сатурна.
Войска ислама, вдохновляемые могуществом и наставлениями богом данного и [высоко] родного, как кесарь, государя, окружили крепость Эгри. Пушкари и мушкетеры, из которых каждый для [того] времени и эпохи по своему мастерству, ловкости и проворству был единственным и неповторимым, построили укрепления и окопы, установили осадные орудия и баллисты. Громоподобными ударами камней из [сверкающих], [269] как молния, камнеметов они привели [крепостные] башни, стенные столпы и стены в сотрясение /304/, разломали и разворотили ту могучую цитадель, как муравейник и осиное гнездо.
Презренные неверные той крепости волей-неволей решили умереть, [но] оказать отпор победоносному войску и проявили в битве и схватке совершенное старание и усердие. Но когда прошло двадцать дней осады, [те] мятежники и исполненное спеси отвратительное сборище через великих везиров и начальника янычар запросили пощады. От истоков мудрости [священного речения]: «Бог своей помощью подкрепляет, кого хочет» (Там же, сура 3, стих 11) — на райские сады сердец победоносных храбрецов подул ветерок победы и торжества; на востоке желания героев стало заниматься счастливое утро; молодой побег надежды государя, [чья] щедрость [необъятна, как] море, украсился плодом [словес]: «Когда придет помощь божья и победа» (Там же, сура 110, стих 1.). Стихотворение:
Солнце победы взошло на востоке надежды, А для недоброжелателей наступила темная ночь.
Из крепости с покорностью и смирением вышли тысяч пять презренных кафиров, пеших и конных, и хотели было направиться в свои области, [но] победоносные войска стали очевидцами поведения кафиров, противоречащего обычаям ислама. Преданность чистой вере и ревность [в соблюдении] закона главы [господних] посланцев разожгли кровь в жилах [мусульман]. Они обрушили на неверных безжалостные мечи и, кроме считанного числа их вельмож и начальников, которые укрылись под сенью милости великого везира Ибрахим-паши и спаслись из той кровожадной пучины, больше никого в живых не оставили.
Из-за поборников ереси и недостойных деяний здешнего населения крепость Эгри была полностью разрушена согласно повелению: «Когда мы хотели погубить какой-либо город, тогда мы обращали нашу речь к наслаждавшимся благами среди него; но как они были нечестивы в нем, то осуществлялось над ним слово наше» (Там же, сура 17, стих 17.), /305/ от полноты господства и владычества могущественных войск показались знаки [свершения словес]: «Мы истребляли его полным истреблением» (Там же.). Поэтому полновластный государь повелел отстроить ту крепость заново, [270] оставил амир ал-умара' Темешвара Синан-пашу Буснави и 12 тысяч всадников и пеших охранять те места, приготовил на нужды крепостной обороны оружие из казны и арсенала и возвратился в обитель величия и славы.
Когда король Вены и Испании, папа Римский (В тексте: «король Рима — папа».), герцог французский и король Трансильвании прослышали известие о походе победоносного султана на крепость Эгри, они собрали и направили в помощь осажденным [в крепости] Эгри около 300 тысяч пеших и конных. До крепости тому презренному сборищу оставались две стоянки, когда выяснилось, что та крепость уже завоевана государем — покорителем стран, а обошедшее мир войско направилось в стольный город [Стамбул]. Те проклятые неудачники преградили армии султана — прибежища державы путь и готовятся к битве и сражению.
В пятницу 3 раби' ал-аввала того же года высокодостойный султан и всемогущий сардар пошли на презренных кафиров. С обеих сторон на поле брани вышли герои, [что] рвались в бой, и свирепые львы, и загремели, подобно грому и молнии, пушки с обличьем дракона. Воинственный Марс выронил, из десницы меч, устрашенный тем сражением; солнце на лазурном куполе закрылось небосводом, как щитом, от летящих во все стороны (Букв. «туда-сюда».) ружейных пуль; храбрецы обеих армий перемешались, как [воды] зеленого моря, — еще немного, и борцы за веру — мусульмане и герой-правоверные станут жертвами чародейства. Кафиры захватили половину /306/ палаток в [султанском] лагере, шатер того солнцеподобного государя окружили пешие кафиры, напоминая планеты, [сулящие] дурное предзнаменование. Вдруг честь султаната могущества, распорядитель халифата величия, тигр рощ сражения и лев холмов битвы — борец за веру Синан-паша Джигал-оглы и брат татарского хана Гази-Гирея, Фатх-Гирей, бросились на [своих] быстрых, как молния, конях справа от победоносного государя. От крови неверных топаз меча обратился в красный рубин, изумруд кинжала в сиянии лучей счастливой [звезды] Каноп стал красным йеменским агатом.
Высокодостойный государь тоже вставил стопу доблести в стремя победы и, как Рустам, одной атакой сразил то многочисленное отвратительное сборище. По мнению проницательных, в мгновение ока жертвами смертоносного кинжала героев — борцов за веру стали 120 тысяч презренных кафиров, пеших и конных. [271] Оставшиеся в живых обратились в бегство, поистине «подобно тому, как бегут от льва пугливые ослы» (Коран, сура 74, стих 51.).
В благодарность за эту славную победу победоносный султан воздал хвалу создателю. Везиры, эмиры, вельможи и [столпы] державы собрались у подножия трона — прибежища халифата, и пост великого везира был пожалован Синан-паше. Несколько чаушей и лучников государева двора, которые на поле брани проявили трусость и бежали, понесли наказание, а те из них, что засвидетельствовали в том сражении мужество, были вознесены монаршими щедротами и стали предметом зависти для равных.
Авторы — [обладатели] изящного /307/ слога и красноречивые сочинители каламом, распространяющим аромат мускуса, и пером, благоухающим амброй, описали в прозе и стихах славные победы [султана Мухаммад-хана], при помощи гонцов (Т. е. букв.) с поступью луны донесли эту радостную весть до слуха великих и малых, далеких и близких, до жителей каждого города и [каждой] области. Слух о предпринятой государем с могуществом небес героической войне с неверными разнесся по [всем] окраинам и уголкам мира. Стихотворение:
Обошла весь мир весть о победе государя, В любую сторону — на год пути.
Мусульманам прибавила радости, Сердце язычника [наполнила] страхом и горестным изумлением.
Милостью господа, поскольку перо описания, удостоившись чести возвестить об августейшем восшествии и первом походе властелина населенной четверти [мира], закончило (Букв. «освободилось от».) изъяснение деяний эмиров и правителей Курдистана и событий 316-летнего правления (Букв. «периода».) достославных государэй рода 'Усмана, [автор] посчитал наиболее сообразным и подобающим в соответствии с намерением, высказанным в начале заключения к этой книге, укоротить язык пустословного изложения, положить на уста печать молчания, а на язык — печать невозмутимости и завершить [сочинение] пожеланием долголетнего правления государю — прибежищу мира, ибо целью написания этой книги было упоминание их великих, славных отцов и дедов. Стихотворение: [272]
О господь! Этот победоносный государь, Умноживший величие трона и короны,
Да пребудет в полном благополучии! Благодаря его счастью благоденствует каждый,
Сердце его сияет светом истинного знания, Ему покорен весь мир (Букв. «весь мир под его перстнем».).
Безграничная благодарность государю, который ниспослал милость этому презренному [и] ничтожному, несмотря на его немощность и бездарность, и /308/ укрепил [своей] поддержкой [его] исполненный смущения ум, взволнованную душу и израненное сердце, пока за короткое время тот не описал важнейшие из событий, имевших место в Курдистане, и другие деяния государей Ирана и Турана, что были современниками хаканов Османской династии. В меру сил [своих] он приложил необходимое усердие и старание, проверяя текст и исправляя написанное в этом беспомощном сочинении, и подошел к концу. Стихотворение:
Благодарение [господу!, это сочинение подошло к концу, [Закончено] раньше, чем кончилась жизнь.
Завершающими в заключении к этой книге Стали последние слова: Тамма-л-китаб («Конец книги».).
Конец
Комментарии
edit399 Карынджа-оглы — одно из подразделений кызылбашского племени устаджлу (Петрушевский, Очерки, стр. 94).
400 За проявленную в этом походе храбрость и верную службу султан присоединил к Бидлисскому эмирату Мушский округ и благоустроенные деревни. Подробнее см.: Шараф-наме, т. I, стр. 490.
401 В тексте: ***, Charmoy (t. II, pt. 2, стр. 669) на основании ряда рукописей предлагает иное чтение: ***., которое явно больше подходит по смыслу.
402 Гегярчинлиг — крепость близ Урмии (Рахмани, стр. 63).
403 Ныне название Дезадж сохранилось за деревней в окрестностях Ардебиля («Географический словарь Ирана», т. IV, стр. 214).
404 Джунабад (Джунабид, Гунабад, Гунабид) — крупный город в Кухистане к северо-востоку от Туна. Ныне Джунабадом (Джонабадом) называется область в Хорасане (Le Strange, стр. 359; «Географический словарь Ирана», т. IX, стр. 368).
405 Сак-и Салман — степь, начинавшаяся в двух фарсахах от Герата и замыкавшая культурную полосу к северо-западу от города (Беленицкий, стр. 190).
406 Хуш —название восточных ворот Герата (там же, стр. 178).
407 Баг-и Шахр («Городской сад») находился в центре правительственных зданий и служил резиденцией правителям Герата до XV в. (там же, стр. 183).
65 Футе — ткань, которой обматывали головной убор.
409 Букв. «сирийцев» (***). Мы переводим «людей племени шамлу», так как «шамлу» означает «выходцы из Сирии (Шама)».
410 Лангаруд — небольшой городок в Лахиджане, в 13 км от Рудсара («Географический словарь Ирана», т. II, стр. 275).
411 Джаджарм — ныне название одного из округов области Хуме в шахристане Боджнурд и административного центра области Исфараин в Хорасане (там же, т. IX, стр. 95).
412 Коморн — крепость на левом берегу Дуная, к северо-западу от Буды (см.: Raffelsperger, t. III, стр. 1061, 1062).