|
Маркиз. Прекрасно. Это замечание тоже прекрасное. Климена. Изумительное замечание! Элиза. Поразительное! Лизида. Проповедь Арнольфа и его максимы — не смешны ли они? И не шокируют ли они даже наше чувство благоговения пред таинствами? Маркиз. Совершенно верно. Климена. Очень удачно сказано. Элиза. Лучше и нельзя ничего сказать. Лизида. И, наконец, этот м-сье Делясуш выводится пред нами человеком умным, в стольких местах пьесы кажется таким серьезным? Не спускается ли он до чего-то чрезмерно комического и слишком утрированного в пятом акте, когда высказывает Агнессе пыл своей любви странными закатываниями глаз, смешными вздохами, слезами, над которыми все смеются. Маркиз. Parbleu! Чудесно. Климен. Великолепно! Элиза. Виват, м-сье Лизидас! Лизида. Я не хочу наскучить, а потому опускаю тысячи других замечаний. Маркиз. Parbleu! Шевалье. Хорошо тебя отделали. Дорант. Посмотрим. Маркиз. Ты нашел противника посильнее тебя, честное слово. Дорант. Может быть. Маркиз. Отвечай, отвечай, отвечай, отвечай! Дорант. С удовольствием. Он... Маркиз. Отвечай же, прошу тебя. Дорант. Дай же мне ответить. Если... Маркиз. Parbleu! Я не верю, чтоб ты ответил. Дорант. Да, если ты будешь все время говорить. Климена. Пожалуйста, выслушаем его доводы. Дорант. Во-первых, неверно, что вся пьеса состоит из одних рассказов. Там много и действия, происходящего на сцене. Самые рассказы в ней являются действиями, как того требует сюжет: они простодушно передаются заинтересованному лицу, благодаря этому, попадает в неловкое положение и после каждого рассказа принимает все возможные меры, чтобы избегнуть несчастия, которого боится. Урания. И я нахожу, что красота сюжета «Школа Женщин» именно и состоит в этих постоянных доверчивых рассказах. По-моему довольно забавно, что Арнольф, человек умный, при том его постоянно осведомляют обо всем наивная простодушная девушка, его возлюбленная, и легкомысленный юноша, его соперник; между тем он, несмотря на это, не может избежать того, что с ним происходит. Маркиз. Пустяки, пустяки! Климена. Слабый ответ! Элиза. Плохие доводы. Дорант. Что касается «детей из уха», то соль в том, что их говорит Арнольф. Автор вставил эти слова не потому, что сам хотел сказать остроту, а просто как вещь, характеризующую Арнольфа. Они тем более рисуют его чудачество, что Арнольф рассказывает об этой тривиальной глупости, сказанной Агнессой, как о чем-то удивительно хорошем; они доставляют ему несказанное удовольствие. Маркиз. Плохо отвечено! |
58
