Признание или непризнание довода «произвольным» зависит, однако, на практике, в значительной мере от степени нашей требовательности к нему. В одном случае мы требовательнее, в другом менее требовательны, и это вполне правильно. Требовательность к доводам должна на практике иметь степени. Иначе мы впадаем в ошибку «чрезмерного сомнения» или «чрезмерной точности», которой соответствует и свой особый софизм. Если начать исследовать достоверность всякого довода и при всех обстоятельствах с абсолютной точностью, то не был бы возможен обычный спор, не возможна была бы практическая деятельность. Оставалось бы повторять мудрость древних философов-скептиков, которые считали необходимым прилагать мерку абсолютной достоверности, и поэтому во всем сомневаться. Вот образец такого сомнения (в изображении Мольера):
| Марфурий: Что вам угодно, господин Сганарель?
Сганарель: Господин доктор, я желал бы посоветоваться с вами по поводу одного обстоятельства и нарочно сюда за тем пришел. Марфурий: Прежде всего, г. Сганарель, прошу вас, измените вашу манеру выражаться. Наша философия требует, чтобы не было высказываемо вполне решительных предложений, чтобы обо всем говорилось неопределенно, и чтобы суждения были условные, предположительные. И вследствие этого вы не должны говорить: «Я пришел, а мне кажется, что я пришел». Сганарель: Кажется? Марфурий: Да. Сганарель: Черт возьми! Должно оно казаться, коли оно действительно есть! Марфурий: Это не вытекает одно из другого, вам может казаться и без того, чтобы факт существовал на самом деле. Сганарель: Как! По-вашему, не несомненно, что я сюда пришел? Марфурий: Это еще вопрос, и мы должны во всем сомневаться. Сганарель: Как! меня здесь нет, и вы со мной не говорите? Марфурий: Мне представляется, что вы здесь, и кажется, что я с вами говорю, но это не несомненно. |
| («Вынужденный брак». Перев. Ф. Устрялова.) |
Ошибка Марфурия в том, что он применяет утонченные химические весы там, где надо весить на обыкновенных лавочных. Есть известная степень требовательности к доводу, устанавливаемая логическим тактом человека. В науке — она одна, в юридической практике — другая, в обычной жизни — третья. И в этих пределах она зависит главным образом от большей или меньшей важности для нас спора. Если кто-нибудь спорит с нами из-за гривенника,
93
