Алексей Тюма марто тусь Борцук Верань кудос. Кудонть икеле ульнесть аравтозь ламо улавт. Вальмаванть каськасто чамдасть кекшезь сюронть.
Чизэ чопотетсь. Тунь мезеяк а неят, Тюма арась пекензэ лангс Коляшань кустема пес — лекси.
Марясы кашторды.
— Панжодо... — састо кенкш крайганть пшкадсь Коляша.
Чикорк мольсть кенкш петатне. Тюма стясь ды паметьстеме ношкстась сборняв. Вальматне ульнесть пекстнезь, лазксканть цивторды тол. Сон чийсь кустема пентень.
— Кто здесь!
— Я, Тюма.
— Что за Тюма?
— Товарищ Тюма.
Красноармеецэсь кирвайсь зепсэ кантлемка фонарь.
— А, свой. К кому ты?
— Начальнику.
— К комиссару?
— Да.
— Иди.
Тюма пелезь совась сборнянтень. Ульнесь заседания. Комиссарось кежейстэ варштась лангозонзо.
— Это кто?
— Это наш, он числится в штабе, здешний.
— Вот большевик, вот большевик, — пшкадсь Дема.
— Вот этот Коляша домой пришел, домой пришел. Кармась* кортамо Тюма.
118
