| 20 | М. Горький. |
— Тонь улихть ярмакне? — кизефтезе Николайсь, алу ванозь...
— Аш!
Николайсь вишкста зепстонза таргазе кошелеконц, панжезе сонь и тядяти венептсь ярмакт.
— Вов, пожалуйста, сявить...
Тядясь невольна пейдезевсь и, прянь шерьфтезь, корхтазевсь.
— Сембось — лиякс! И ярмакневок питнефтопт! Ломаттне синь инксост ваймоснон юмафнесазь, а тейть синь — аш мезевок! Кода бта ломаттненди милостенди эсь видесот кирдьсайть...
Николайсь валомня рахазевсь.
— Пяк аф удобнай и аф приятнай тевсь — ярмакне! Фалу аф пара и сявондемс синь и макксемс...
Сон сявозе тядеть кяденц, кемоста люпштазе и нингя весть эняльгадсь тейнза:
— Тк тон куроконя!
И кода фалу сятка, тусь.
Сонь ильхтемдонза меле тядясь думандась:
— Тяфтама добрай, а ашезе ризфта шизень.
И тядясь ашезь шархкодь — тя аф пара тейнза или аньцек дивандафнесы?
II
Тядясь Николайнь шири срхкась нилеце шиня сонь сашендомдонза меле. Мзярда сонь кафта арзянзон мархта крандазсь слободкаста лиссь паксяв, сон, шарфтомок фталу, вдрук марязе, што йофсикс кадондсы вастть, коса йотась сонь эряфонц шовда и стака полосац, коса ушедсь од эряфсь, — конац пяшксе од горяда и кенярдемада, конац вишкста нилендезень шитнень.
Модать лангса, конанц равчкофтозе содсь, пяк оцю шобда якстерь котф кодай унжакс келемсь фабрикась, кеподемок менельти эсь сери трубанзон. Сонь малазонза пштитькшнесть рабочайхнень фкя этажса куднясна. Серайхть и люпштафт синь ащесть теснай кучаняса шяйть крайса и жалобнайста ванцть фкя-фкянь лангс йомла, бта олаф вальмянясот. Синь велькссост кепотькшнесь церькавсь, станяжа шобда якстерель фабрикать тюсса, сонь колокольняц фабричнай трубатнень коряс алняль.
Тядясь, куфкстомок, петезе кофтанц сивонц, конац теснандазе кргапаренц.
— Аськоляк! — мотердсь извозчиксь, соньць алашать лангс яфиесь вожьятнень мархта. Тя ульсь кичкор пильге, аф определеннай возрастонь ломань, шамасонза и прясонза шяяренза олафт и шурот, тюсфтомот сельмонза. Фкя ширде омба шири люказь, сон мольсь крандазть мархта ряцок, и ульсь шарьхкотьф, што тейнза сембе сяка молемс — види шири, кержи шири.
— Аськоляк! — корхтась сон аф мази вайгяльса, и рахафтыста сон аськолязень коськф урдаз мархта кямось кичкор пильгонзон. Тядясь варжакстсь перьфпяли. Паксясь шаволь, кода седисонза.
Аф весяласта прянц шерьфнезь, алашась стакаста нежетькшнезень пильгонзон крхка песокти, конанц эждезе шись, сон сетьмоняста кажелдсь. Читордсь кальдявста ватьф, калада крандазсь, и сембе цяторфонза, пульть мархта марса, лядондсть фталу...
Николай Ивановичсь эрясь ошть крайса, шава ульцяса, пиже тюсса йомла флигельса, конац тиф кафта этажса сиредемать эзда келемф, равха кудть ваксс. Флигельть инголе ульсь туста палисадник, и квартирать колма комнатанзон вальмас ласковайста ванондсть сиреттнень, акациятнень тарадсна, од топольхнень сиянь лопасна. Комнататнень эса ульсь сетьме, чистай, кияксть эса апак каштортт тарсть узорчатай цильфне, стенатнень эса ульсть кувака полкат, конат теснаста пяшькотьфт тольхть книгада, и ащесть кодама бди строгай ломанень портретт.
— Тейть пара кармай улема тяса? — кизефтезе Николайсь, сувафтомок тядять комнатати, конанц фкя вальмась ваны полисаднику, омбоцесь пирьфи, коса тустста кассь тишесь. И тя комнататьке сембе стенанзон станежа заньцезь шкафне и книга мархта полкатне.
— Мон ба лучи кухняв! — мярьгсь тядясь. — Кухнянясь валда, чистайня...
Тядяти бта няевсь, што Николайсь мезьда бди эводсь. А мзярда сон аф ловкайста и смутяфста кармась корх-
