| Велень пожар | 47 |
ге весть азк мужиконятненди розть колга... кафта четвертть! Да кши кандсть ли? Мярьк, штоба яволезь! Тя васень вачашить ётафтомс!
Верочкась вишкста ласькозь тусь. Тейнза тя минутаня няевсь, што сон — ангел-хранитель и менелень лазурьса сиянь паця мархта лиенди, кядьсонза колмогемонь цалковай.
И вдруг — ангел-хранительсь.
— На тейть, матаняй! Тядязе кучезень! — корхтась Верочкась, венептемок ярмакнень.
Татю мезевок ашезь шарьхкоде, нльне ашезь варжакста милостынять лангс.
— Сявить, строптивай! — корхнезе сонь батюшкась: — добрай баяраватне ужяльттядязь, а тон аф сявсайть.
Нльне мужичокне интересовандасть и кармасть корхнемонза:
— Сявить, Татю акай, сявить, кли макссихть! Кудонди кондястихть... Сявить!
Татю афи шерьхкозевсь.
Верочкась ащесь мзярс, путозень ярмакнень мастору и тусь огорчённайста. Батюшкась кеподезень синь.
— Ну, кда тонь аф мяльце сявомс, — мярьгсь сон: — так мон синь церковнай украшениянди карьхцясайне. Вов минь паникадиланьке кальдяв, так минь таштонять ломс макссаськ, да ня ярмакнень мархта марса добуватама од! Уледа свидетелькс, православнайхть!
— Тядяй, сон ашезень сяве! — корхтась Верочкась сельмоведь мархта вайгяльса.
Дивандазевсть.
— Однака, тя душоксь синь эсост нинге ули! ашезь лихтев! — загадочнайста мярьгсь Глазсь.
Но тя случайста Анна Андреевна ашезь согласинда сонь мархтонза.
— Ули душоксна — тя виде; но аф эряви юмафнемс сельме ингольде сонь крхка горянц! Аньцек тядянь седись может шарьхкодемс, мезе стамсь юмафтомс... цёрацень.
Предсказанияц батюшкать видекс лиссь. Кафтошка кизода меле мон ётань Софонихать вакска и няень сущай метаморфоза. Сире палф васттнень эса ащесь сери и ингольцетнень коряс просторнай, од кудонь порядка. Прясна, правда, ульсть
