Эрзянь Мастор/2010/13/О чём рассказала дорога

←Главы - разрушители Республики

Эрзянь Мастор, № 13 (333), 21 июля 2010 редактор Нуянь Видяз, Кшуманцянь Пиргуж О чём рассказала дорога сёрмадызе Нуянь Видяз

Фонд "Пургаз"→

Статья на сайте газеты: № 333, 21.07.2010, = О чём рассказала дорога =

 

= О чём рассказала дорога =

ВМЕСТО АРГУМЕНТОВ

*  *  *

Это было, как помню, лет десять назад. Погожим летним днём ехал в село. Соседкой по сиденью в переполненном «Икарусе» оказалась девушка. По моей просьбе назвала свою фамилию. Она оказалась эрзянской. Не удивился. Село Сурвеле, куда добирались, — эрзянское. Так что... Удивило другое — я говорил с ней по-эрзянски, она — настойчиво по-русски. Сколько и как не пытался склонить к разговору на языке матери с отцом — безуспешно. Упорно, с пренебрежением ко всему родному, и не слыша меня, продолжала глаголить, как ни в чем не бывало, на «великом могучем». Я на мгновенья потерял дар речи, когда она, ничуть не стесняясь, как-то вызывающе, сказала: я — студентка... эрзянского отделения Саранского университета.

После той, не столь уж милой беседы Свету (так звали девушку) не встречал. Стала ли она учительницей... эрзянского? Не знаю. Хорошо, если она отложила диплом в дальний угол и не стала издеваться над учениками и ёрничать над «родным» языком, не стала ломать судьбы детей. А если где-то «учительствует»? Ведомо сколько «митрофанушек» наплодила?

Вот каких «источников разума» выпускала эрзянская кафедра Мордовского университета.

А каких теперь, десять лет спустя?

... Жаркий, зноем дышащий июньский день. Кочкуровский маршрутный автобус полупустой. У окна, как и десять лет назад, сидит-скучает девушка. Я ей предложил почитать, или хотя бы посмотреть, свежий номер газеты «Эрзянь Мастор». В ответ моя попутчица прильнула к окну, затем подняла взор на меня и замахала руками будто от осенней назойливой мухи.

— А эряви! А эряви! Монень истякак те келесь... (Не надо! Не надо! Мне и так этот язык...), — не стала продолжать. Не поверил ушам...

— Да... — вышло у меня протяжно и с грустью, и отошел от оскорбленной моим предложением.

Услышанное из уст черноглазой для меня, к очень большому сожалению, — не новость. Из десяти каждый восьмой из эрзян, или даже девятый, угостит тебя таким хлестким словцом. Но угостила-то, как и много лет назад, студентка... эрзянского отделения университета, понятно, не Московского. Сошла «поклонница» санскрита финно-угорского, то есть эрзянского, в Кочкурвеле, там, где родители учеников днём и ночью строчат письма в прокуратуру, в министерство образования о выдворении из садика и школы эрзянского языка и где дети, молодежь больше говорят... не на английском, можно догадаться, а на русском.

Это ученицы. А учителя?

... Захожу в одну из аудиторий университета. Идут занятия по грамматике эрзянского языка. За студенческими столами шесть-семь девушек, за преподавательским — профессор Дмитрий Васильевич Цыганкин. Несколько приветственных слов и он мне без обиняков, улыбаясь, кинул вопросик.

— Тон содат икеленек аштицятне а маштыть эрзякс кортамо? (Ты знаешь, сидящие перед нами не могут говорить по-эрзянски?)

— Те кода истя? Эрзянь келень урок ды... (Как это так? Урок эрзянского и ...)

— Вана истя. Кортак мартост (Вот так. Поговори). — предложил Дмитрий Васильевич.

Вопрос девчатам — молчание, вопрос другой — снова глухота, вопрос третий, четвертый — могильная тишина. Да, подсказка профессора оказалась верной. Они, как выяснилось, не только не разговаривают, но и не понимают.

Настроение у меня упало, как говорится, до нуля. Не знал, что сказать, что посоветовать. «Неужели все, неужели конец?» — все вертелось в голове. Не сказав ни слова, вышел, чуть не хлопнув дверью, из класса.

Театр абсурда? Именно. Иную оценку творимому на факультете, да и в Республике, не дашь. Бездарно, не ведая об азах актёрского мастерства, но играют в нем, театре этом, продав душу «золотому тельцу», лицедеи-преподаватели эрзянской кафедры. Одни вид делают — учат, другие — учатся.

Может, напомнить той и другой стороне о морали? Чести и честности? Нет! Там, где правят деньги, места им нет. В этом мире говорить о человеческой порядочности, о совести и стыде говорить не принято. Это известно чуть ли ни с каменного века. Песнь у денежных менял одна: «Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу...». Не видят актёры и театра абсурда, что фактически не стало педучилищ, не видят, что закрывают школы, не знают, что самый эрзянский Кочкуровский район «тает», то есть обрусевает на глазах. Не слышали и слышать не хотят и о позоре, совершившийся в Кочкуровской средней школе — родители младших классов обращались в прокуратуру, в министерство образования с просьбой вычеркнуть эрзянский язык из учебного плана. Для горе-преподавателей и дела нет: во всех районах Мордовии детей воспитывают исключительно (!) на русском языке. Дошли до метки: учебники эрзянского языка хоть сегодня отвози на макулатуру. До того равнодушны, до того заскорузлы тутошние доценты и профессора, не тревожит их даже опасность закрытия упомянутого театра то ли абсурда, то ли теней.

Нуянь Видяз